Волков Сергей Владимирович

В своем блоге ivanov_petrov решил обсудить что такое "лучший учитель". Ну и там начались славословия разным учителям и Учителям… Хотел было тоже высказаться, но постеснялся вносить диссонанс. Мне понятие "Учитель" всегда было чуждо и ненавистно. Мне много приходилось преподавать – в самых разных заведениях (почти исключительно – по просьбе симпатичных людей, которым трудно было отказать), но я это занятие всегда терпеть не мог. И не только потому, что говорю я плохо. За этим всегда стоит навязывание некоторого мнения, взгляда на вещи. Преподавание, если не считать обучению языкам и другим чисто прикладным вещам, так сказать, "ремеслу" всегда несет это. А это мне всегда претило. В этом аспекте (в том, что касается свободы мысли) я самый крайний либерал.

Я готов охотно делиться результатами своих изысканий и своими размышлениями, но – "Я думаю так, а вы – как хотите". Вообще против индивидуальных консультаций, обмена мнениями с заинтересованными людьми, готовыми "говорить про науку", я ничего не имел. Но излагать что-то группе незнакомых и не мной отобранных людей, да еще потом проверять на экзамене, как они это усвоили – совсем иное. Единственный раз, когда преподавание доставило мне удовольствие – когда я читал спецкурс по традиционной дальневосточной адм.системе студентке (дочери хорошего знакомого), занимавшейся тем же самым по своей стране, которая по ходу приводила известные ей детали, обогащавшие мое собственное знание.

Не помню, чтобы когда-то приходилось впечатляться чьими-то мыслями (я их просто игнорировал, изучая фактуру). Своими учителями я если и считал кого – то людей, которых никогда не видел. Случалось восхищаться тем, что они сделали (и как сделали) – и задумывал сделать что-то подобное в сфере своих интересов.

Недавно у philtrius'а была дискуссия, стоит ли держать в ленте лиц с противоположными взглядами и вообще их читать. Моя образовалась вообще вне связи со взглядами юзеров, но некоторых антиподов (кроме, конечно, советских павианов, которые в принципе не могут быть интересны), я иногда читаю. Потому что те из неглупых людей, чья замороченность "ценностями" не носит патологического характера, некоторые вещи схватывают иногда очень хорошо, пусть даже их мировоззрение мешает сделать правильные выводы.

Вот, например, мое внимание привлекла публикация в "Снобе" В. Иноземцева. Он полагает, что задачей режима является, с одной стороны, "восстановление квазимонархической формы правления", а с другой – восстановление "империи". Однако, "сколь удачным оказался опыт подавления демократии, столь же провальной стала попытка территориальной экспансии" (территория России приросла на 0,14% без дальнейших перспектив).

Последнее совершенно справедливо, по факту именно так всё и обстоит. По внутреннему содержанию режим абсолютно авторитарен с полной зачисткой любых альтернатив, а перспективы "воссоединений" при нем - нулевые. Разве что вот задача территориальной экспансии П. на самом деле не ставилась – это новация последних лет и то лишь на уровне пропагандистской риторики (впрочем, эта неправда автору простительна: в его среде положено думать только так, потому что именно "экспансия", а не "диктатура" является для нее главным злом).
Последнее обстоятельство, впрочем, дела не меняет, потому что в принципе-то (если вынести за скобки конкретно П.) действительно авторитарное правление и возвращение утраченных территорий взаимосвязаны: второе невозможно без первого, а первое имеет единственным оправданием достижение второго. Это схвачено Иноземцевым совершенно верно.

И вот он рассчитывает на то, что "унылость монархии вкупе с невозможностью империи когда-то станет тем бинарным зарядом, который взорвет нынешнюю российскую систему так же, как убожество коммунистической реальности вкупе с желанием открытости миру взорвало Советский Союз". Ожидание вполне логичное и сколько-то распространенное (видел статью с названием "Европа предпочитает подождать нового Горбачева, чем иметь дело с Путиным").

Только вот с этим выводом я бы не спешил. Да, конечно, суждение "Зачем нужен П., если он не возрождает империю" совершенно справедливо (и многие уже в П. из-за его реального поведения в этой сфере разочаровались). Но оно свойственно лишь тем, кто действительно озабочен этой проблемой. Но для абсолютного большинства "авторитаризм" вполне себе самоценен и вне "империи".

Пусть при П., при хронической "недостаточности" режима (в виду отсутствии нормальной экономики), "воссоединения" не случится. Ну так что с того? Достаточно, если и оставшись в прежних пределах вождь будет символизировать "суверенитет" и "собственную гордость", укрощая ненавистных массе "олигархов" и "либералов" и обещая вот-вот совсем их извести. В том же Китае, перед которым задача "возвращения утраченного" не стоит, экономика практически "нормальная", а "диктатура" круче, чем в РФ, большинство против последней ничего не имеет.

Некоторое время назад был весьма удивлен сообщением, что вместе с проворовавшимся начальником УВД где-то на Камчатке были отставлены двое московских генералов – не начальники его или связанные с ним по службе, но – давшие в свое время ему хорошие рекомендации. Это ж надо же… Нет, прецеденты, конечно, бывали. Вот в Китае эпохи Сун (X-XIII вв.) старшие и высшие чиновники были связаны системой перекрестных характеристик, от которых (поведения протеже) зависела их собственная карьера (и этот период считается наименее "коррупционным" в китайской истории).

Но в РФ такое непредставимо (если подобные последствия имели хотя бы те случаи, которые были обнародованы – что бы вообще осталось из этого контингента), поэтому когда устраняется сразу некоторая "группа", реалистичнее, наверно, видеть в этом проявление какой-то клановой борьбы. Тем более, что в большинстве случаев не то, что кто какие отзывы давал, а и кто непосредственно лоббировал то или иное назначение, обычно не сообщается.

Хотя в особо экзотических случаях это было бы интересно знать. Вот на днях случился некоторый скандал: девушка с внешностью эскортницы – вице-президент Сбербанка, а до того зам.министра просвещения - бежала с любовником-иностранцем, похитив, будто бы, 50 млн. руб. (это вместо того, чтобы получать, как у них там принято, ок. 600 млн в год). Понятно, что красивая женщина в иных рекомендациях не нуждается, но почему-то кажется, что никто по этому случаю в отставку отправлен не будет.

Вообще же проблема назначений совсем не такова, чтобы особо зубоскалить по этому поводу. В ней на самом деле гораздо больше естественной, "природной" правды, чем представляют себе люди, склонные обсуждать, а тем более возмущаться разного рода скандальными инцидентами. Хотя, конечно, скандалы, тоже приятны – это такие доступные нам "маленькие радости".

Расстроил меня недавно один вполне симпатичный автор. Когда начинают рассуждать о переворотах и революциях в связи с "феодализмами-капитализмами", мне всегда становится скучно. Это хуже, чем недомыслие – это марксизм (который никак не выветрится из голов некоторых даже относительно приличных людей; хотя, казалось бы, не так трудно сообразить, что если само бредовое "учение" со всеми его прогнозами и ожиданиями потерпело полный и повсеместный крах, то столь же неадекватна и предлагаемая им историческая картина). Все эти "социально-экономические формации" – густопсовый бред, над которым, рассматривая конкретные реалии, остается только потешаться.

Вот почему "буржуазной" почитается февральская 1917 в России? Потому что таковая "должна" предшествовать социалистической, а т.к. таковая имела место в октябре того же года, то предшествующая – какая же еще может быть. При этом никто не в состоянии сказать, какие такие "завоевания" Февраль принес "буржуазии": чем же это ей стало жить лучше, чем при царе, чего она получила, чего не имела прежде? Напротив, абсолютно все действия постфевральской власти - от введения на предприятиях рабочего контроля до реформы местного самоуправления, вычистившей из него цензовый элемент (эту самую "буржуазию"), - были направлены к ее ущемлению и умалению ее общественной роли. Но не может же быть две подряд "социалистических" революции…

И, кстати, Франция перед своей "великой" революцией находилась во главе "буржуазного" развития; французская буржуазия в конце XVIII в. экономически прекрасно себя чувствовала и для своего благополучия вовсе не нуждалась в якобинцах. С последними принято связывать высший пик революции – это они, стало быть, самая-самая "буржуазия"? И кто тогда "термидорианцы" – "феодальная реакция"? Революция вполне очевидно была антимонархической, антисословной и антирелигиозной. Но для интересов "буржуазного" развития она вовсе не была необходимой. Оно просто шло, как шло бы в любом случае. Как шло с неменьшим успехом в странах, монархических, сословных и религиозных – той же Англии.

С английской "буржуазной", кстати, совсем смешно. Почему-то принято думать, что раз против короля восстал парламент, то она "такая". Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что буржуазия, обладавшая большими привилегиями, была как раз вполне лояльна, а все вожди парламента были… крупнейшими в стране земельными собственниками, да и вообще английский парламент не только тогда, но и столетия спустя был орудием землевладельческой аристократии. И даже в середине XIX в. через 200 лет после "буржуазной революции" по-настоящему богатыми в Англии были только представители этой страты. Некоторым палиативом «буржуазной революции» можно считать разве что избирательный акт 1832 г. хотя и он не сильно изменил ситуацию.

Те или иные формы экономического развития обязаны своим преобладанием прежде всего технологическому прогрессу, климатическим и природным условиям, идеологическим установкам, развитию наук, просвещения и т.д., и нет никакой нужды приписывать их изменение сознательной деятельности каких-то больших социальных общностей. Перевороты и революции вообще никогда не совершаются таковыми, единственной причиной их является наличие некоторого числа (не миллионов или сотен тысяч, а просто тысяч и сотен) дееспособных людей (образующих "антиэлиту" или представляющих часть самой элиты), по самым разным соображениям (политическим, идеологическим, корпоративным или чисто "шкурным") заинтересованных в их совершении и формирующих потребные для того структуры ("революционные организации").

Последние годы августовские события не принято особо вспоминать, но круглый юбилей обойти было трудно. В условиях, когда власть, с одной стороны, происходит непосредственно от «разрушителей», а с другой – считает это разрушение трагедией, тональность освещения, конечно, не могла быть иной, чем была. Разве что несколько более благожелательно высказались о ГКЧП – типа они хотели спасти страну, но их действия спровоцировали ее распад. Об условиях и реальном механизме распада не было сказано ни слова – и опять потому, что они (вследствие наследия, которого придерживается нынешняя власть) остаются актуальными и для РФ.

В свое время я очень внимательно наблюдал за развитием событий (до сих пор сохранилась дюжина толстых папок с вырезками), да и поведение основных лиц (кто как на что реагировал, в каких обстоятельствах что говорил и делал, как готовилось «общественное мнение») было достаточно очевидным. С самого начала было понятно, что тенденция к либерализации несравненно быстрее продвигает процесс территориального распада, чем десоветизации (прибалты уже открыто объявляли о независимости, а солженицынские опусы о Ленине все еще не разрешали публиковать).

Процесс территориальной дезинтеграции осуществлялся Горбачевым вполне сознательно и последовательно, причем он не сделал на этом пути ни одной тактической ошибки, и я, со своей стороны, ни разу не ошибся относительно того, каким будет его следующий шаг (что и отражено в моей публицистике 1989-1991 гг.). Другое дело, что колхозный дурак, возможно, вполне искренне полагал, что, отделив Прибалтику, он сможет превратить остальное во что-то типа «Британского содружества наций», где будет играть роль английской королевы.

Но если в сфере высокой политики адекватные соображения о возможном и невозможном ему были недоступны, то в аппаратных интригах он был искушен в высокой степени (иначе и не стал бы генсеком), и, прекрасно зная, с кем имеет дело (интеллектуальный уровень, менталитет и типы рефлексии советских вырожденцев были ему хорошо известны), мастерски подставлял и выводил из игры противников: провоцируя сторонников сохранения СССР на силовые действия (типа он с ними, но стесняется), каждый раз их сдавал и от них открещивался (первое, что я подумал 19-го, увидев танки – «это какая-то горбачевская провокация»).

Ключевым моментом распада был, конечно, не ГКЧП, пытавшийся помешать заключению «Нового союзного договора», а сам этот договор, условия которого не оставляли места для сохранения государственного единства: с таким объемом полномочий центра (это даже не «конфедерация») существование государства невозможно. Собственно, главным рычагом дезинтеграции и стала идея о «необходимости» НСД. (Вот с какой бы стати вдруг такая «необходимость»? Причем дело было подано так, что «старого» уже как бы не существовало, и те, кто не подпишут новый, автоматически оказываются вне Союза).

Основой же такой идеи (и, соответственно, самой дезинтеграции) стало положение о «первичности республик», которые, якобы и «создали Союз». Это, между прочим, очень важное положение, несмотря на абсолютное несоответствие историческим реалиям (это «республики» были созданы в Москве для реализации «ленинской национальной политики»), имеющее принципиальное и универсальное значение и дальнейшие перспективы.

Едва ли многие сейчас помнят, что и РФ (основанная на принципах той же политики, что и СССР и после его конца продолжающая его традиции), тоже вдруг в начале 1992 г. обнаружила себя созданной не как нибудь, а «субъектами федерации», которые заключили «Федеративный договор», «добровольно передав часть своих полномочий центру», и с которыми последний должен вести переговоры «о разграничении полномочий». Последние лет 15 это как-то не принято было акцентировать, но устройство-то осталось прежним, и при желании ничего не стоит сместить акцент на «первичность субъектов».

Не столь важно, что в РФ нет «права выхода»: оно и в СССР только в общем виде декларировалось, а когда в «перестройку» были приняты юридические положения о порядке такого выхода, на них просто наплевали, и все «республики» вышли из СССР не «законно», а просто на основании собственных деклараций. Что было воспринято подготовленным идеей их «первичности» «общественным мнением» абсолютно нормально.
Преобладающая идейно-политическая установка при соответствующем ("федеративном") национально-территориальном устройстве и наличии самих «субъектов» всегда бесконечно важнее каких-то юридических формальностей. Нет никаких сомнений, что при проявлении в РФ установки на дезинтеграцию, таковая будет осуществлена по той же универсальной схеме, что и тридцатью годами ранее.

Позабавил недавний казус, когда на журналиста известной газеты, написавшего (по случаю московских переговоров с талибами) про этих самых талибов что-то положительное, обрушились с обвинениями в "оправдании терроризма". Вот когда они составят правительство в Кабуле, с Афганистаном – что, дипломатические отношения прервут? В неловкой ситуации-то не журналист, отразивший реалии, виноват, а те, кто в свое время столь недальновидно официально обозвал нехорошим словом хоть и несимпатичное, но вполне перспективное движение.

А вот не надо торопиться ярлыки клеить, терминами разбрасываться. Сегодня ты "террорист", а завтра – "народный герой", сегодня "бандит", а завтра – "законная власть". У нас вон до сих пор тысячи улиц названы именами террористов, ничуть при жизни этого определения за собой не отрицавших. Раз уж не принято декларировать, что есть хорошие террористы (партизаны, борцы за свободу) и плохие, надо бы, исходя из исторического опыта, быть готовым к тому, что (при перемене ими фронта или изменении ситуации) придется с кого-то "ругательное" определение снимать или забыть, что таковое имело место.

Ну а пуще всего – не подменять реальное и конкретное идейно содержание устрашающими абстракциями, организационно-политическую суть – наименованием метода борьбы (у нас вот есть даже праздник такой – "День партизана и подпольщика"). Как будто существует такое сообщество пироманов, которым почему-то просто нравится что-то взрывать и стрелять из-за угла, так сказать, "из любви к искусству". Но раз слабо по "политкорректности" озвучить, с чем приходится бороться-то (исламским экстремизмом, этническим сепаратизмом) – приходится изобретать этот самый "международный терроризм".

Кстати, выход талибов на границу со среднеазиатскими лимитрофами совершенно напрасно подается как какая-то неприятность (вполне лицемерно, полагаю, - не настолько же идиоты). Талибы-то сами на Ташкент не пойдут, а вот их единомышленники в постсоветских ханствах воспрянув духом, угрозу местным властям создадут, что лишь привяжет последних к РФ, заставив засунуть в задницу антирусские поползновения.

Одна из самых важных вещей – адекватное понимание существа того или иного явления, человека, политического режима и т.д. Но именно с этим дело обстоит обычно плохо. Если в отношении единичного лица разобраться бывает нетрудно (легко допустить, что это придурок или сумасшедший), то относительно сообществ обычны различные иллюзии, предполагающие наличие в их деятельности рациональных мотивов или хотя бы житейского здравого смысла.

Не ангажированному той или иной "большой идеей" человеку бывает трудно представить, что такие сообщества (партии, конфессиональные объединения и т.п.) и соответственно, создаваемые ими государственные режимы могут руководствоваться совершенно иными, чем соображения практической пользы и целесообразности, ценностями. "Ну не могут же они…", "Должны же они понимать…". Да еще как могут. Потому что у "них" другие приоритеты.

В 20-30-х подобная наивность многим «бывшим» в Совдепии довольно дорого обошлась. Причем остается только удивляться, насколько некоторые из них в этой наивности были укоренены. Был, скажем, один очень видный химик, с самого начала большевицкой власти абсолютно лояльный (и настолько в том отличившийся, что, когда ему все-таки пришлось бежать, прошедшие Гражданскую войну его сыновья-офицеры, отказались с ним встретиться).

Ему приходилось слышать откровения функционеров соввласти: "Буржуазные специалисты нам нужны, говорить не приходится, но только до поры до времени; как только наши партийцы от них научатся всей премудрости, мы их выведем в расход; теперь мы поступаем с ними подобно коровам, предназначенными на убой: хорошо обращаемся, лучше кормим и содержим, а когда будет надо, то расправимся с ними, как и с другими буржуями".

Но ухитрился не придать им значения, полагая, их чем-то типа частной инициативы (между тем, как показали события 1928-1931 и последующих лет они отражали генеральную линию исключительно точно). Не особо впечатлили его ни расстрелы его знакомых из смежных сфер, ни сообщение доброжелателя, в какой последовательности будут «брать» людей его окружения, прежде его самого (решился он бежать лишь когда в соответствии с этим предсказанием до него оставалось одно звено).

Такая беспечность может показаться глупой, но она имела рациональные оправдания в представлениях о собственной лояльности и значимости для «народного хозяйства». Мысль о том, что уничтожение «буржуя» в конечном счете важнее, чем польза от его дальнейшего использования, казалась «бывшим» вследствие непонимания ими существа господствующей идеи слишком экзотической. Однако эта мысль также не была лишена рациональных оснований: идея-то была такова, что для ее торжества ликвидация «неправильных» людей действительно была важнее любых иных соображений.

К беснованию вокруг "эпидемии" я с самого начала относился скептически и считал принимавшиеся меры (не говоря уже о нагнетаемой панике) избыточными - процентное соотношение для меня заведомо убедительнее любых эмоций. Вот и избыточная смертность, как и ожидалось, оказалась невелика - такая же примерно, как и из-за жары в 2010 (от внутриполитических потрясений и побольше бывает) - так что ничего выдающегося, ради чего стоило доставлять неудобства десяткам миллионов людей (вот нигде не встречал фамилию выродка, которому обязаны "и в перчатках" - а ведь штрафовали же).

Но вдруг поднявшееся антипрививочное движение впечатлило, пожалуй, еще больше. Против намордников и ограничений никаких акций не было, а против уколов (да ерунда какая!) - пожалуйста... Люди, живущие, в общем-то, в дерьме, безропотно принявшие предписываемое единомыслие, вдруг озаботились какими-то своими "правами", прониклись вдруг невиданным либерализмом (как будто в детстве не перенесли всяческих прививок). При образе жизни и привычках, реально сокращающих сроки жизни и свойственных большинству населения, это большинство боится лишний раз уколоться... Ну да, известное дело: "доктора заразу распространяют". За триста лет в народном сознании ничего не изменилось. Говорят, теперь все образованные. Но образование - образованием, а сознание - сознанием.

Почему волна безумия в западном мире, примеры которого постоянно подкидывают озабоченные этим наблюдатели, меня не сильно беспокоит? Потому что комплекс этого безумия внутренне антагонистичен, и оно не может продолжаться долго. Но если бы даже оно одержало бы полную победу в некоторых странах Запада, оно разобьется о неприятие всего прочего мира. Ему никогда не подчинить себе ни значительную часть Европы, ни Восточную Азию, ни мусульманский, да и вообще весь остальной мир.

Поход против "белых мужчин" и для абсолютного большинства "меньшинств" и для того же феминизма самоубийствен. Потому что весь этот либерализм, сделавший возможным их претензии, порожден исключительно европейской цивилизацией, созданной именно этими мужчинами. Только в европейской культуре с ее вниманием к личности и культом индивидуализма стало возможным поддерживать претензии на терпимость к "аномальным" проявлениям, права женщин на равноправие и т.д. Ни в одной из других "больших" культур этого нет. И при исчезновении культуры "белого человека" исчезнет и эта терпимость.

Пространство "русского мира" (один из наиболее популярных при Путине пропагандистских фантомов), все больше скукоживается как на западе (стараниями Луки), так и на востоке. Недавно Лавров, оправдываясь перед одним из "братских" лимитрофов за некорректные высказывания "стремящихся завоевать популярность некоторых политиков", сказал: "И никогда, я вас заверяю, никогда подобного рода высказывания, которые подрывают имеющуюся международно-правовую базу наших отношений, не будут облечены даже в подобие реальной политики».

И в это стоило поверить. Потому что, действительно, никакие притеснения русского населения, русского языка и культуры никогда не сопровождались со стороны Москвы "даже подобием" политической реакции. Стоит напомнить, что речь идет именно о той (созданной в 1936 росчерком сталинского пера) единственной "суверении", где была после 1991 осуществлена по настоящему радикальная этническая чистка: казахскоязычное население составлявшее до того в целом лишь 39%, а в ряде регионов менее четверти, стало везде абсолютно преобладать.

В Казахстане, разумеется, и поверили (как были уверены всегда), и в последнее время там наметились новые изыски по этой части. Один из местных "лидеров общественного мнения" выступил с интересным предложением, настолько "смелым", что даже украинским самостийникам в свое время в голову не пришло. Не владеющих в должной степени казахским языком лиц он предложил заключить в концентрационный лагерь из которого выпускать по результатам сдачи языкового экзамена.

Развернулась, кстати, кампания по истреблению остатков русского наследия в топонимике. Под предлогом того, что некоторые улицы носили номерные названия, убираются любые русские названия в т.ч. самые "нейтральные" типа "Строительной", при этом переименованным улицам русские названия никогда не даются. Решено, в частности, переименовать более 100 улиц в Алма-Ате, более 40 – в Нур-Султане, 30 – в Павлодаре и т.д.

Когда семь лет назад я посетил бывшую столицу ханства, то, хотя при действующем фюрере-"ельбасы" была еще полная "стабильность", местные русские чувствовали себя не очень уверенно, ожидая именно тех времен, которые с ростом политической конкуренции в местных верхах наступают сейчас (особенно после дунганского погрома). Понятно, какая ставка будет сделана перспективным претендентом, а если за дунган и теоретически заступиться некому, то за русских – только теоретически и на уровне "озабоченности" действиями "наших дорогих союзников" (о чем местные русские хорошо знают).