Когда человек пишет в 3-5 томах какую-нибудь «Историю Востока» или «Историю Европы», то познавательная ценность таких трудов, в общем-то, нулевая, т.к. понятно, что ничего, кроме «авторского взгляда», они привнести не могут, а для изложения последнего достаточно было бы большой статьи или небольшой книжки. Столь же бессмысленны во множестве издававшиеся у нас трехтомные «истории» отдельных больших стран, охватывающие полтора-два тысячелетия (для учебника - многовато, для сколько-нибудь приличной полноты изложения – надо не 3, а 30). А вот несколько томов, посвященных истории какого-то государственного института, социального слоя, общественного явления той или иной страны – дело совершенно иное, т.к позволяют составить о предмете достаточно полное представление.
Продукция такого жанра есть именно то, что так необходимо, но то, что, к сожалению, представляет собой очень редкое у нас явление. Хорошо ли, если такой труд создается одним автором? Полагаю, что да, безусловно лучше. Коллективные работы такого рода, даже лучшие их них (поскольку люди привыкли писать каждый в своей манере, с разными представлениями о важности того или иного аспекта, наконец, привлекаемые авторы обладают разным интеллектуальным и информационным «багажом» и степень их личного интереса именно к данному предмету различна) неизбежно неоднородны и разноплановы в своих главах и разделах. Тогда как человек, поставленный перед необходимостью в одиночку организовать и систематизировать огромный материал, работает в едином ключе и создает достаточно целостное произведение.
Но для появления такого труда необходимо несколько простых условий: 1) должен быть человек, отваживающийся его создать, 2) он должен быть (и по своему потенциалу, и по жизненным обстоятельствам) в состоянии это сделать, 3) кто-то должен захотеть его издать. Когда они совпадают – мы имеем вот такую «Историю русской школы» philtrius’а, относительно которой при всей нелюбви к патетике я все-таки скажу, что ее создание есть научный подвиг. Подозреваю, что остальные тома им уже написаны или почти написаны, так что дело за тем только, чтобы с самим philtrius’ом никаких неприятностей в ближайшие годы не случилось, и он довел их до публикации.
Издание представляет собой систематическое изложение истории именно «школы» в привычном нам значении (а не «вуза») – речь идет именно об общем («начальном» и «среднем») образовании разного рода: духовном, военно-корпоративном, общегражданском, домашнем; учебные заведения высшего уровня рассматриваются лишь в аспекте их влияния на общее. Довольно много места во всем издании уделено подходам к развитию образования, образовательным проектам и педагогическим воззрениям (а первые две главы целиком посвящены тому фону – и отечественному, и западному, на котором на рубеже XVIII в. происходило становление русской школы). Что еще бросается в глаза: philtrius не «объясняет» источники, а весьма обильно их приводит, позволяя людям того времени говорить своим языком, а читателю – самому понимать «что было чем».
На презентации сетовали что тираж 500 экз. слишком мал, но «широкий читатель» читать такую вещь и не бросится, а для научного издания такой тираж по нынешним временам вполне приличен. Это, в общем-то, памятник русской школе императорской эпохи, главный смысл которого в том, что к нему всегда можно обратиться. Было бы желание.
Нельзя не сказать и о том, что труд philtrius’а обрел и вполне адекватное содержанию оформление: держать в руках эти хорошо иллюстрированные и изящно изданные темно-зеленые с золотом тома – большое удовольствие. Тут издатели оказались вполне на уровне авторского замысла.
