Звонит девушка и просит назавтра поговорить про советскую элиту брежневских времен в программе Зеленского (это мне ничего не говорило, но прозвучали слова «прямой эфир»). Спросил, кто будет еще – назвала А.Ципко (его знаю, человек приличный). Пояснил, что именно могу сказать – ее вроде устроило. Ну ладно, стал прикидывать, сколько времени дадут (на всякий случай приготовил варианты и на 5, и на 10 мин.).
На месте выяснилось, что «прямой эфир» - только так называется, на с.д. - запись ток-шоу. А вся «элита» сводится даже не к Брежневу, а к Галине. Участники состояли из «героев» (родичи и близкие Г.Б., а также представители цирка и цыган, коим она покровительствовала) и «экспертов» (мы с Ципко). Меня посадили между эффектной цыганкой и мужчиной артистического вида (оказавшимся, тем не менее, автором мемуаров Семичастного и Крючкова, чем потом в «токе» и козырял). На отдельном диване сидела внучка Б. (позже к ней присоединился пасынок Галины). Ципко начал что-то примирительное (типа «не путать политику с человеческой трагедией»), но вдруг был яростно атакован моим соседом, долго оравшим, что из-за таких, как Ц., погиб СС.
Потом со ступенек спустилась алкашного вида старуха, представленная как лучшая подруга Г.Б. Родичи напряглись (видно было, что ненавидят друг друга) и стали с ней ругаться. Диалоги эти, собственно, и заняли большую часть времени, но сводились к тому, кто больше любил Г.Б. и кто больше теплых слов скажет об августейшем семействе в целом. (Запомнилось такое: «бриллиант символ чистоты; она была чистым человеком и потому любила бриллианты».) Вообще, каждый раунд начинался с того, что ведущий возглашал: «Вот, говорят, что…», а все присутствующие дружно это «что» опровергали (т.е. брильянты, пьянство и психушка, может, и были, но отец и дочь были людьми совершенно замечательными, а главное, что всем при них жилось очень и очень хорошо).
Из строя выбился только какой-то режиссер, вякнувший было, что в той атмосфере интеллигентному человеку только и оставалось спиваться, но был пристыжен циркачами. Была озвучена и версия о наложенном на семью Б. «цыганском проклятии», против чего восстала моя соседка справа (в конце-концов сошлись, что т.к. и цыгане, и Б. «хорошие», проклятие не могло иметь места, а только предсказание). Я сидел, недоумевая, зачем меня вообще позвали, и что же мне говорить, если ко мне обратится ведущий. При таком раскладе темы сказать мне было нечего: по крайней отдаленности от той среды и малолетству мне, естественно, пить с Г.Б. не доводилось, а пафоса собравшихся я разделить никак не мог (мне лично тогда жилось плохо).
Наблюдать обезьянник вообще-то было очень интересно, но мысль о том, что я нахожусь не снаружи, а внутри клетки, сильно портила удовольствие. В самом конце вдруг вспомнили и обо мне. Я начал было излагать свое представление об сов.элите, заметив, что понятие «свет» в отношении посиделок Г.Б. (ее все время называли «первой светской львицей») с артистами не совсем корректно, но был заткнут где-то на 3-й минуте. На этом мероприятие, длившееся более 2 часов, закончилось.
Смех смехом, а ведь действо-то, пожалуй, не спроста, а часть «реабилитационной программы». Оставалось надеяться, что в числе прочего (эфир, вроде, только час) вырежут и меня.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →