Есть известный анекдот: человека спрашивают: «Когда было лучше: при Сталине, Хрущеве или Брежневе? – При Хрущеве. – Почему? – У меня тогда хорошо стояло». Подозреваю, что львиная доля совковых симпатий связана с чем-то подобным.
Я вот детство свое считаю вполне счастливым, и его люблю больше, чем любой другой период жизни. Но склонен благодарить за это не Совок, а свою бабушку. То, что в это время Хрущев насаждал кукурузу, учреждал совнархозы и учинял Карибский кризис - меня не касалось. Помню разве, как по большим праздникам во дворе по спискам давали муку, в которой потом от долгого хранения заводились червячки и какие-то пахнущие карболкой маленькие жучки; соседи чертыхались, но мне жучки даже нравились. А как стал окружающим интересоваться – счастье кончилось.
Но вообще-то между тем, «как было жить» и объективным значением этого времени – большая разница. Я не хотел бы жить при Сталине, а 60-е – это было хорошее время. В смысле душевного комфорта частного человека - по-настоящему хорошее: и пресловутый «вздох», и какие-то смутные надежды, ожидание «чего-то светлого», разговоры всякие… (хоть маленький был, а прекрасно помню атмосферу, да и можно было потом сравнить).
Но «исторически» это время самое скверное, можно сказать, роковое. Именно тогда тип «человека советского» окончательно сложился и стал преобладающим. Именно тогда вся та гадость, которая до сих пор гирями на ногах висит, вошла «в плоть и кровь», из внешней стала внутренней. Прежнее поколение - запуганное, сломленное, оболваненное, но в б-ве не вполне советское, потому что еще помнило «иное». Эти же – иного не знали, и думали, что по-другому и быть не может, и не так уж оно и плохо. Потому-то «хороший» коммунизм – на самом деле есть самый плохой. И «шестидесятники», искренне верившие в благость СВ и дедушки Ленина - самое мерзкое порождение советчины.
Как некоторым понятно было, что если «это» не кончится после Сталина (когда еще живы были «настоящие»), - оно не кончится еще очень долго, так вот и мне было понятно, что если оно не кончится в 91-м, то – еще долго. И тем, что оно не кончилось, а из всех теоретически возможных вариантов осуществился самый худший (и от советчины не избавились, и страну развалили) мы обязаны доброму «хорошему» Горби.
К «слому системы» он имел такое же отношение, как Собчак – к переименованию Ленинграда. Она в прежнем виде в изменившихся условиях была обречена так же, как в свое время «сталинская», но характер и последствия ее слома могли бы быть несколько иными. «Плохой» стоил бы нам нескольких лет ожидания, но зато перспектива развития событий (даже при том уровне политического сознания, какой достигнут сейчас) была бы другой. Процесс-то этот все равно шел, но они сделали свое дело, изменив систему, раньше и, как и в 50-х, для себя безболезненно.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →