Политбюро ЦК КПСС было реальным властным органом, принимавшем решения коллегиально, где первое лицо (за исключением 1935-1953) не имело абсолютной власти и в случае, если «зарывалось», могло быть «поправлено». По сути это было идеальной в смысле внутриполитической устойчивости формой олигархического правления, когда такой орган состоит не просто из каких-то наиболее богатых или влиятельных лиц, а комплектуется путем представительства отдельных общностей (территориальных или профессиональных групп, кланов) правящей элиты, что, собственно, и обеспечивало вес каждого его члена. Поэтому «транзит» тут в принципе никогда не был проблемой.
Путинский же круг никакими частями элиты «делегирован» не был, подобран лично им и состоит из личных друзей и тех, кого лично он приблизил к власти, поставив на соответствующие посты (и волен столь же единолично сместить). Поэтому никаких голосований это «политбюро» не проводит и коллегиальных решений принимать не может. Тем более не имеют политического значения мнения отдельных его членов, поскольку за каждым из них не стоит ничего (ни ведомство, которое они возглавляют лишь случайно по воле П., ни корпорация, ни землячество и т.д.), кроме той или иной степени благоволения вождя.
Автократическое же правление, в отличие от олигархического, при отсутствии очевидного и бесспорного наследника проблему «транзита», конечно, создает. И если советское Политбюро решало вопрос, элементарно выдвигая преемника из своей среды, то тут приходится размышлять о «вариантах» («наследник», «парламентская форма», «возглавление нового высшего органа» и т.д.), и размышлять – лишь самому П., а не его «политбюро».